Инга Андрианова

 

оператор / зрачок / маячок / бабочка / ковш / сингулярность

​

ПОВЕЛИТЕЛЬ БАБОЧЕК

​

(навеяно А. Грином и его Королем мух)

​

Сон подступал как приступ тошноты, смущал и шельмовал рассудок, подкрадывался, делал шаг назад, пока не спеленал тугим лоскутным одеялом. Бесцветным окропила пелена, и новая реальность стала сингулярной.

​

Ему приснился дом. Большой, исконный, светлый. С пылью столбом и мерным рокотом-журчаньем голосов. Было спокойно и тепло. Тепло от невесомых неприкрытых занавесок и запаха потных одежд.

​

Все говорили и толкались у стола, на котором дымились чугунные ковши.

​

- Пришел? Садись! – Улыбнулась хозяйка.

​

Она указала на единственный в комнате стул.

​

Оператор подался вперед, зацепился ногой за циновку и рухнул оземь во весь рост.

​

Очнулся. Огляделся. Бездна. Звезды.

​

Влажная конская морда склонилась над его лицом, пошевелила губами, макнула носом в щеку. Он ухватился за гриву, поднялся.

​

Горячим полыхнуло по зрачкам: от горизонта накатило зарево. Нахраписто, сумбурно, неизбежно…

​

… и тут он рассмотрел ее вблизи: ветвистая корона формы коралла, цвета коралла. Накидка, струями стекающая в шлейф. Движения плавные, как в танце, сплетали древнейший сюжет.

​

Красная Дева -Стихия накрывала человеков, подминала народы, созвездия – страны, кровавым языком слизывала жизнь с континентов, оставляя теплый след угасающей Были.

​

Дева схватила коня под уздцы, притянула к себе его мятежную голову и лизнула в раздувшиеся ноздри. Конь дрогнул, отпрянул, но в этот миг тысячи рук ухватили его за копыта, потянули к земле в отвратительной жадной гримасе.

​

- Не сметь! – Заорал Оператор больным фальцетом. – Вам нужен не конь! Не кони! Забирайте бабочек! Их целый сонм! Ловите бабочек, не трогайте коня!

​

Дева уставилась на вопившего немигающим взглядом:

​

- Рекурсия? Как ты преобразилась!

​

Ее кровавый поцелуй был влажен и жесток. Он просочился вниз по горлу, разлился по груди.

​

Под самым сердцем растворился в клапан, сквозь клапан заструилась пыль, ее журчанье стало громким, воздух насытился влагой, и влага эта вынесла в иную реальность.

​

Оператор оказался в заброшенном старом хлеву, где седая коза никак не могла родить послед и безвольным глазом смотрела в корыто с водой. Она взмахнула заплаканными ресницами и горько прошептала:

Сейчас… а может, через день…

​

Маячок на пульте дернулся и замигал.

​

- Очнулся! – Прошептал дежурный врач. – Шестая палата. Бригада, на выход!